Королева говорит

Евгения Аржаева о ролях Ольги и королевы Елизаветы, характере Дениса Бокурадзе, планах театра-студии «Грань» и о том, ради чего не стоит идти в актерскую профессию.

 – Когда в «Грани» вышла “Мария Стюарт”, все думали, что вы с Денисом Евневичем лишь приглашенные артисты в театре. Денис и сегодня работает на двух площадках, в Новокуйбышевске и Самарской драме, а вы полностью перебрались в «Грань»?

 – Да, поначалу я думала, что смогу совмещать. Я работала в Самарском областном драматическом театре с 2006 года – 15 лет! Я намекнула Денису Бокурадзе, что хочу совмещать работу в обоих театрах, но он сказал «нет-нет»!

Сейчас я понимаю, что так правильно, что когда приходишь в семью, делать это нужно бесповоротно. Атмосферы в двух театрах очень разные, и смешивать их неразумно. В драму я пришла сразу из института и была верна ей как первой любви и не помышляла даже об уходе, так «приросла», да и работа всегда была.

Мы были воспитанники Александра Александровича Амелина. Он был столпом театра, настоящим учителем. Но, кстати, он всегда настаивал, чтобы мы ездили, пробовались в другие театры, поступали куда-то еще.

– Бывает такое, что коллектив чудесный; да, ты в нем не на главных ролях, но тебе уютно с людьми… что-то похожее было у вас в драмтеатре?

 – Да, занимала свою нишу, меня все устраивало. Не до конца реализованные амбиции я переносила в преподавание. В Доме актера тоже участвовала в постановках, получала дополнительную возможность для творчества, при этом мне хватало времени на сына… так что мне было что терять, когда я получила предложение из «Грани».

С Денисом Сергеевичем мы не были лично знакомы, я даже до сих пор до конца не понимаю, как он обо мне узнал. Естественно, я знала его театр и ребят, ходила к ним на спектакли, восхищалась, обожала. Однажды лишь мы пересекались с Бокурадзе на вручении региональной театральной премии «Театральная муза»,  мы оба были в числе награжденных, и тогда, поздравляя его, как это делают все финалисты, я сказала, что мечтаю работать в «Грани». Это был внезапный эмоциональный порыв, но он это запомнил. И вот настал день, мне кто-то звонит с незнакомого номера, и это оказывается Денис Бокурадзе.

– Что сказал? «Идемте играть королеву»?

– Примерно, но даже не королеву. Тогда он звал меня на роль вымышленного персонажа, потому что королеву Елизавету изначально в этой постановке должен был играть мужчина.

– То есть рыжие волосы ни при чем?

– Абсолютно! Это было за 2–3 года до премьеры,  и, по первоначальному замыслу, я была некая абстрактная нематериальная сила – символ борьбы двух королев. Но я тогда не решилась совсем бросить драму, и мы расстались на целый год. Не созванивались, не общались. Он снова позвонил через год и поставил ультиматум: «да или нет». И вот тут у меня пошли амбиции. Захотелось больше творческой работы, и я рискнула все бросить и перейти в новый для меня театр.

– Посчитали, что в маленьком театре легче стать звездой?

 – Точно не это было причиной. К Денису Сергеевичу я бы пошла в любой материал, потому что понимала, что будет творчество и интересная работа. Что актрисой я буду не просто по записи в трудовой книжке или в дипломе, а по сути. Когда я говорю про «Грань» и свои амбиции – это точно не про конкурсы и награды. Все это в моей жизни уже было. Я считаю, что идти за наградами или чтобы чувствовать себя «звездой» – это неверный путь. Я шла работать. Мне потом вокруг стали объяснять, что работать с Денисом – это постоянно быть на виду.

Я к конкурсам и наградам уже спокойно отношусь. Мне недавно дали бандуру какую-то: большую, красивую, металлическую на камне. Я принесла ее Денису Сергеевичу, а он спросил: «Ты разве не хочешь забрать награду домой?», я ответила: «Но ведь она гораздо лучше смотрится здесь, в офисе. Я не знаю, куда ее дома и поставить!» Он смеялся.

Признание нужно молодым, которым важно самоутвердиться. Я все уже доказала и себе, и окружающим. Я повышаю самооценку на площадке. Здесь я понимаю, чего стою. Когда тебе дали маленькую роль в «Тане-Тане», а она оказалась посложнее, чем королева, – вот это вызов, с которым интересно справиться.

– «Трех сестер» я смотрела на прогоне, и мне было очень интересно наблюдать за режиссером, который тоже находился в зале. Мне по его реакции трудно было понять, доволен ли он спектаклем. Вы уже научились определять, нравится ли вашему худруку то, что он видит?

 – Мне кажется, что он все это уже видел в своей голове и просто смотрит, как у нас получается передать картинку, которая у него уже сложилась. Мы же не видим спектакль снаружи, иногда только на репетициях некоторые другие сцены, а он видит все и знает больше, чем все мы, потому что все это видел уже раньше, прежде, чем мы начали репетировать. В процессе работы над спектаклем невозможно до конца понять, какие ходы закладывает Денис Сергеевич своим рисунком. Это его чутье, это талант. Сопротивления внутри нас очень много, кажется, что ничего не понятно, но каждый раз мы убеждаемся, что надо доверять. После премьеры он будет подчищать уже чисто технические вещи. Да, лишних восторгов от него не увидишь, он не хвалит прямым текстом. Его похвала похожа на то, как это вот дома бывает между родными. В семье благодарность выражается хорошим настроением, вкусным обедом, открытостью, честностью – и его благодарность такая же невербальная, как между домашними. Ты понимаешь, что он доволен, по тому, как он поздоровался, как говорит с тобой…

Конечно, качество общения бывает разным, но он всех нас любит. Все бывает, мы все люди, но мы в театре все всё понимаем, понимаем, как отработали, где были не правы. Он со своей стороны понимает, что мы работу не останавливаем, что если что-то было неудачно, то мы не забросим всё до следующего спектакля, что мы постоянно работаем над ролями. Внутри каждого из нас происходит работа, и он в нас уверен.

– Вы сказали, что, по вашему ощущению, Денис Бокурадзе любой свой спектакль видит в голове совершенно ясно еще до начала репетиций. Я это чувство полностью разделяю, но для меня совершенная загадка, как фантазия Дениса Сергеевича становится реальностью, как ему удается превратить стольких людей, каждый из которых – яркая творческая индивидуальность, в фигурантов своего «сна». И насколько приятно быть такой глиной в руках творца?

 – Очень приятно! Вот этому я и завидовала, понимала, что я так растворяться не умею. Актеры в хорошем смысле отказываются от собственной воли: глина подчиняется рукам мастера, и он подчиняется структуре глины. Это авторский спектакль, и когда туда идешь, должен быть готов, что будет именно так. Все мы «лепимся» и делаем это с огромным удовольствием. Ты «лепишься», тебя направляют, ты снова следуешь за движением рук, рука следит за твоей структурой и податливостью – это взаимная работа, которая превращает вас в единое и прекрасное целое. Зритель видит настоящий ансамбль, а не ряд Индивидуальностей, поочередно выходящих на сцену. Все мы, какими бы разными ни были в жизни, становимся одной субстанцией. Не всем этого хочется! Но в этой «ансамблевости» много правды и подпитки энергией друг друга.  Работая в таком взаимодействии, вы вместе меняетесь и растете.

– То есть режиссер не ориентируется на вашу внутреннюю сущность?

 – Ему нравится меня менять. До королевы Елизаветы я никогда не играла таких персонажей и даже не планировала. Денис Сергеевич говорит: «Хочу, чтобы ты сделала совсем по-другому, так, как ты не умеешь. Ты мягкая, ты женственная, надо это менять!» И он начал меня трансформировать. Мне казалось, я уже смотрюсь достаточно жесткой, а он говорит: «Ты опять плывешь!» Я искала подходы, я даже начала качаться, я думала, что если будут болеть мышцы, я буду другая, начну двигаться иначе. И это сработало! Мы такие штуки долго искали, которые мне не свойственны, но которые помогли передать образ властной королевы.

– Вы Елизавету приняли? Честно, всем сердцем, или оправдывали как свою героиню? После спектакля идет зрительское голосование, и Мария традиционно собирает больше симпатий публики, чем Елизавета.

 

– Еще лет 10 назад я бы, наверное, была на стороне Марии. Но сейчас я старше и понимаю, что закон есть закон. Если от твоих поступков зависят жизни тысяч людей, у тебя нет права давать волю чувствам. Свое счастье выше благополучия других людей ставить нельзя. Свои профессиональные обязанности королевы Елизавета хорошо исполняла и достойно победила соперницу. Я всегда беру у героинь много того, чего нет во мне. Надеюсь, в моей жизни будет больше порядка и логики после роли Елизаветы.

– А чему учитесь у Ольги из «Трех сестер»?

 – Тут все сложнее. Ольга, мне кажется, нелюбимый, не прописанный до конца персонаж, как будто Чехов писал его на нелюбимую актрису. Непонятно, это сделано специально или упущение автора. Не за что было зацепиться в тексте! Совершенно нет диалогов. Непонятно, она настолько неинтересна была Чехову или это суть Ольги. Нигде нет ее оценки. Нет даже свидетельств ее одиночества и каких-то страданий от этого. Это осталось для меня загадкой.  Дальше начинаешь придумывать образ: она не ропщет, за этой показной усталостью кроются ее счастье и удовлетворенность. Она все приняла. Она не страдает. Она монашка по сути своей, ей свойственен внутренний аскетизм, полное принятие происходящего. Обстоятельства ее не ломают, она гармонична в своем служении, в нем она обрела покой – без драмы, без надрыва. Этот характер не в русском менталитете совершенно.  Человек без амбиций, без мыслей о том, ради какой великой цели он живет, просто хорошо делающий свою ежедневную работу. Мне импонируют эти качества.

– Режиссерское прочтение «Трех сестер» Дениса Бокурадзе похоже на то, как вы бы поставили эту пьесу?

 – Я бы вообще не взялась за Чехова. Наверное, я пока не такая умная. Но если сравнивать глобально, то мне, пожалуй, ближе по ощущениям, интонационно Чехов у Михалкова в «Пьесе для механического пианино». Но Денис Сергеевич знает какой-то особый код. Ведь понятно, что Чехова как привычного Чехова ставить уже нельзя. Классику в целом ставить невероятно сложно, ведь столько уже есть примеров: гениальных, канонических, откровенно неудачных, и очень трудно создать что-то свое. Но надо иметь такое воображение, как у Дениса Сергеевича, и такую уверенность в своих силах, как у него.

– Спектакль «Три сестры» должен быть очень физически сложным для вас. Вы вместе ходили в спортзал?

 – Удивительно, что вы видите эту большую работу, которую мы проделали, она скрыта за внешней легкостью.

– Я хожу в спортзал, я понимаю, что так легко вскакивать на столы не смогу.

 – Даже мои коллеги из драмтеатра не заметили, как тяжело мы работали над этим спектаклем. У нас была всего неделя на работу с приглашенным хореографом, и к ее середине больно было даже дышать; казалось, даже уши болят от перегрузок. Но это было безумно интересно, и я рада, что эту физическую работу не видно в спектакле. Мы научились думать телом и узнали свои новые пределы.

– Какие еще были преодоления?

 – Моя роль Зиночки в «Тане-Тане». Это ввод, и мне было неожиданно сложно сыграть этого персонажа. Это прямо драматическая клоунесса, а меня как-то изначально учили на героиню. Я этого совсем не играла, и острохарактерная роль мне давалась невероятно сложно. Выяснилось, что у меня ни приемов, ни подходов, ни наработок не было для такой роли. Мне казалось, я даю эмоцию, а получалось недостаточно. Было сложно, но безумно интересно. Это моя внутренняя победа над собой. За это я и люблю этот театр.

– Новые коллеги помогают?

 – Отношения в «Грани» как в семье. Все мы живем в Самаре и до театра добираемся вместе, еще пока едем, в пути уже общаемся.  В коллективе новичок принимается по-разному, но здесь не было вопросов, даже тени не было сомнения, даже неловких пауз или косых взглядов. Денис Сергеевич подобрал не только талантливых, но и очень добрых людей в труппу. Я чувствовала очень много помощи: от элементарных – «где чай попить?» – до творческих вопросов.

– Как, кстати, ваша семья отнеслась к вашему переходу? Остается время на дом?

– Все, безусловно приняли мое решение. Я стала актрисой не вдруг, моя семья видела, как я расту и формируюсь в профессии. Когда родился ребенок, я размышляла, побыть в декрете подольше или выйти на работу. Моя мама сказала: «Сыну нужна счастливая, реализованная мать! Возвращайся в театр, а я помогу».

– У Дениса Бокурадзе, как ни у кого другого, получается попасть во время: несколько лет назад на сцене были стеб и фривольный фарс, сейчас шинели, взрывы и дым… Если устроить гадание по спектаклям «Грани», то чего нам ждать? Какой будет следующая премьера?

 – Дениса Сергеевича предсказать сложно. Но мне кажется, мы что-то немного загрустили с последними тремя премьерами. Думаю, будет что-то очень легкое, спектакль, где можно похулиганить актерам, а зрителям получать не столько интеллектуальное, сколько эстетическое и эмоциональное удовольствие. Надо нам всем передохнуть.

В жизни на работу ты тратишь массу времен и сил, и нельзя не получать удовольствия от того, что делаешь. Я бы не смогла просто высиживать время до вечера, чтобы наконец-то пойти домой.

Работа для меня – это всегда открытие. В «Грани» я научилась за сценой оставаться нормальным человеком, сохранять свое хорошее настроение, не жить в образе вне сцены. Я на примере ребят убедилась, что это можно благодаря тому, что ты абсолютно уверен в том, что ты делаешь. Эта уверенность помогает быстро включаться в образ и так же легко возвращаться в свою жизнь.

Автор: Елена Шишкина

Источник: Свежая газета. Культура  № 5 март 2023