Между Мольером и Фрейдом

Издание "Самарская газета"

Фокусы с публикой

– Отключите все свои предрассудки. Отдохните немножечко и получите эстетическое удовольствие, – таким напутствием режиссер-постановщик Денис Бокурадзе предварил показ спектакля «Ученые женщины» по одноименной пьесе Жана-Батиста Мольера в театре «Грань».

Предупреждение весьма своевременное, поскольку при виде молодого человека в женском парике и с ярким гримом на афише недовольный шепоток прошелестел по очереди перед входом. Однако те же зрители, которые настороженно восприняли невинный эпатаж на плакате, очень живо реагировали на все, что происходило на сцене. Громко и с удовольствием смеялись шуткам (в том числе «ниже пояса»), вздрагивали от внезапного появления персонажей.

Сидящие в первом ряду принимают активное участие в представлении. Им дают похлопать персонажей, легким жестом фокусника вынимают карту у них из волос. Все сценические ходы, направленные на игру с публикой, находят благодарный отклик.

Режиссер выступил также как художник-постановщик. Однако декораций и реквизита нет совсем (если не считать колоды карт и стопки ученых томов – их демонстративно проносит по сцене служанка). Три подиума, уходящие вглубь черной коробки сцены, и несколько маленьких черных табуреток – аскетичное пространство, в котором разыгрывается спектакль. Однако именно это скудное обрамление (и конечно, роскошная световая партитура Евгения Ганзбурга) подчеркивает яркость нарядов и грима персонажей. Костюмы походят на части одной модной коллекции (как это всегда бывает в спектаклях театра «Грань»). Одни части тела оголены, другие – гипертрофированно подчеркнуты выпуклостями. В памяти неизбежно возникают образы из других постановок Бокурадзе – «Корабль дураков» и «Театр мудрого дурачины».

– Можно назвать «Ученых женщин» второй частью спектакля «Корабль дураков». Какие-то приемы мы оттуда использовали. Но только на другом художественно-эстетическом материале. Там было средневековье, больше жесткости, здесь используются яркий грим, парики. Тематика отношений мужчины и женщины прослеживается и там, и здесь. Пьеса Мольера очень большая и разговорная, поэтому, целиком сохранив сюжет и всех персонажей, мы поджали по ритму, и получился спектакль в одном действии, – рассказал Бокурадзе.

Сокращение текста (равно как и соединение двух переводов – Николая Брянского и Маргариты Тумповской) сценическому действу пошло явно на пользу. Полтора часа пролетают стремительно. Этому способствуют и динамичная музыка Арсения Плаксина, и постоянное движение – персонажи лишены покоя, согласно задумке хореографа Александра Шуйского, их все время потряхивает.

Визуальный ряд не отпускает зрительского внимания. Объемные взбитые парики, аляповатый грим, ассиметричные костюмы художника Урсулы Берг, сочетающие белый – цвет невинности и красный – цвет страсти. Так наглядно показан конфликт между телесным и духовным, обозначенный в пьесе Мольера. По сюжету погрязшая в науках мать семейства хочет выдать свою младшую дочь за псевдоученого против ее воли, поскольку та влюблена в другого. Этому браку всячески способствует старшая дочь, не менее фанатично преданная доктринам, к тому же имеющая свои виды на возлюбленного сестры.

Маски, раскрывающие суть

Масочная манера игры не скрывает, а напротив, подчеркивает актерские таланты труппы. Юлия Бокурадзе блестяще реализует свое клоунское дарование. Внутри нарочито грубого рисунка роли образ переливается самыми разными и неожиданными оттенками – не искажая общей направленности, она меняется в каждой сцене.

Еще одна актриса, наделенная безусловным талантом лицедейства – Евгения Аржаева, – создает почти самодостаточную линию комической дамы в летах. Искривленность жестов, гигантский парик, заставляющий все время наклонять голову, неизменный мундштук – образ Белизы, уверенной, что все мужчины в нее влюблены, получается карикатурным и узнаваемым, преувеличенным и точным.

Неожиданно комический талант раскрывается в Екатерине Кажаевой, традиционно исполняющей роли лирических героинь. Ее похожая на некое причудливое насекомое – скрюченную завистливую моль – старшая сестра, упустившая свое счастье и теперь всеми правдами и неправдами преследующая красавца Клитандра, не только вызывает смех, но даже немного умиляет.

Замечательно сделано ее «отражение» – младшая сестра. Очень внешне на нее похожая, но предпочитающая простые земные радости и, видимо, вследствие этого обольстительная Генриетта (Ксения Куокка).

Камень преткновения сестер, Клитандр в исполнении Роберта Валиева, – гламурная модель. Его гипертрофированная красота (женский парик, яркий грим, обнаженный торс, манерность походки) не смотрится вульгарно.

Отвечающая за телесный «низ» (в противовес напыщенной учености) служанка в исполнении Ирины Толковой (актриса, поступившая в театр «Грань» при его основателе Эльвире Дульщиковой и долгие годы не выходившая на сцену) получилась очень «мольеровской». Ее Мартина блистает пышными формами и острым язычком.

Напарник строптивой служанки – Арлекин с огненно-рыжими волосами и ярко-зелеными глазами. Персонаж Каюма Мухтарова – подвижный как Труффальдино, вездесущий как джокер, чертиком из коробочки возникает то в одном, то в другом месте сцены. Словно ртуть, он постоянно находится в движении и принимает участие почти во всем, что происходит.

Многие актеры хорошо знакомой труппы оказываются под на поминающим маску гримом почти неузнаваемы. Один из них – Кирилл Стерликов в роли отца семейства, находящегося под каблуком у властной жены.

Он единственный из всех персонажей, образно говоря, «снимает маску» и обращается к зрителям напрямую. Парадоксально, но слова Кризаля о том, что неплохо было бы дамам позаботиться о хозяйстве, а науки оставить профессорам Сорбонны, не звучат женоненавистнически. В них чувствуется искренняя боль человека, находящегося в безвыходном положении в собственном доме. И что удивительно – ему удается достучаться даже до непробиваемой Белизы. Ее скорлупа, которой дама отгораживается от окружающего мира не в силах принять тот факт, что на самом деле она не является похитительницей сердец всех окружающих мужчин, дает трещину. Сцена получается поистине трагической.

Где смысла вовсе нет…

Многое в спектакле сделано для эпатажа. В том числе персонаж Мухтарова, названный Фрейдом, как и фотография, помещенная в программке, – соединение изображений великого австрийского невролога и режиссера Бокурадзе. В «Ученых женщинах» постановщик работает не с наследием основателя психоанализа, а с шаблонным представлением о нем как о воспевателе «низа», распространенном в современном обществе. Это та самая псевдоученость, против которой выступает в своей пьесе Мольер.

«Все смысла ищут там, где смысла вовсе нет» – цитата из пьесы, размещенная на программке, также словно посмеивается над зрителем. Ищете смысла в нашем фарсе? А его там и нет вовсе. Но вы ищите, если вам хочется. Может, и найдете. И в финале – рыжий джокер. С высунутым языком, конечно.

Денис Бокурадзе: «В этой пьесе Мольер высмеивал свою эпоху, псевдоучение, псевдоумных людей, которые на самом деле ничего не открывали и ничего нового не давали миру, а просто гнались за модой, хотели быть в высшем свете. Хотя самая большая прелесть, когда каждый занимается своим делом, тем, что от природы ему дано. Младшая дочь говорит, что не надо всем стремиться к учености, она хочет посвятить себя семейному очагу, мужу и детям. Не надо идти за модой, нужно слушать себя. Мне кажется, именно об этом писал Мольер. И мне хотелось рассказать об этом. Нет ничего важнее семейных взаимоотношений, нормальных человеческих ценностей, и не надо подменять одно другим. Ученые женщины есть, и это прекрасно. Но не надо всем стремиться к тому, что недосягаемо.

Автор: Маргарита Петрова