Разные театральные эпохи в городе остановившегося времени

“Петербургский театральный журнал”

В Новокуйбышевске прошел фестиваль «ПоМост»

В Новокуйбышевске, пятидесятитысячном городе, построенном 60 лет назад в подбрюшьи Самары вокруг нефтеперерабатывающего комбината, каждая беременная женщина получает за девять месяцев три отпуска, чтобы покинуть город, не дышать газом, выделяющимся при производстве неэтилированных бензинов, и родить здорового ребенка (в Новокуйбышевске повышенный процент онкобольных, смертность вдвое превышает рождаемость, хотя город молодой).

А внешне Новокуйбышевск похож на города нашего детства. Так показалось мне в первый же вечер, когда я бродила после апрельского дождя по пустым улицам, на которых почти не было машин и (!) совсем не было рекламы. Почищенные газоны, вымытые (особенно после Самары) тротуары, минимум прохожих, несмотря на непоздний час… Остановившееся время, какое-то начало 60-х, «Я шагаю по Москве», «Застава Ильича»… Я просто была персонажем «Зеркала для героя»…

И вот в этом городе остановившегося времени новый худрук театра «Грань» Денис Бокурадзе (известный многим как актер СамАрта) провел отличный фестиваль «ПоМост», шестой по счету, населив на несколько дней этот город разным современным театром. Ничего не зная о Новокуйбышевске и о «Грани», я летела… ну, так просто, летела. А увидела 18 спектаклей, отобранных со вкусом и смыслом. Самарцы, приезжавшие на «ПоМост», разглядывали афишу с завистью: в двух переполненных залах играла «На свой обычный манер» (в прямом смысле на свой, манерно перепевая песни крутых, яростных и неманерных Бреля и Высоцкого) Елена Камбурова, танцевали восхитительную «Сепию» «Провинциальные танцы» Татьяны Багановой, закрывала фестиваль наша «Мастерская» со «Старшим сыном», а между этим — отличные спектакли провинциальных театров, которым и посвящен этот фестиваль.

Положительно прав Николай Васильевич: велико незнание России посреди России, даже если это не Москва, удушенная Садовым кольцом, а подвал «ПТЖ», через который прошла, кажется, вся страна (да и сами мы объездили Россию от края и до края). А вот о том, что много лет назад в Новокуйбышевске создала и 40 лет продержала театр «Грань» Эльвира Анатольевна Дульщикова, создавшая и «ПоМост» тоже, не знали. То есть, Дульщикова не раз звонила мне, была верной читательницей «ПТЖ» («Мы собирали фестивали „по ПТЖ“», — говорила на конференции ее дочь, консультант нынешнего «ПоМоста», Надежда Юрьевна Лысова), но я плохо представляла себе и уровень этого фестиваля, и уровень театра, по статусу — любительского, но уже давно профессионализировавшегося: Дульщикова звала в спектакли то Розу Хайруллину, то Дениса Бокурадзе… Бокурадзе принял театр и фестиваль после ее кончины. Принял недавно. Но уже в июне его режиссерский дебют «Фрекен Жюли» увидят на фестивале театров малых городов.

Режиссер Бокурадзе оказался для меня неожиданным открытием. Я никак не могла предположить в характерном актере, зажигательно вращающем глазами в комедиях, отменного стилиста, этакого режиссера-балетмейстера, строящего спектакли на ритме, звуке, атмосфере. Кроме «Фрекен», «Грань» показала детский спектакль «Вол и осел при яслях» по французской притче Жюля Сапервьеля. Это история рождения Христа, увиденная, в частности, волом и ослом, а рассказанная тихо и изящно Юлией Бокурадзе и Александром Овчинниковым с помощью маленьких кукол Алисы Якиманской. Это было еще одно открытие: специально не обученная кукольному делу, Якиманская создает свой нежный художественный мир с удивительным тактом, вкусом и пастельной осторожностью.

И, конечно, Юлия Бокурадзе, актриса СамАрта, словно заново родившаяся в спектаклях «Грани». Натянутая, истерически-острая, драматически протанцовывающая истерику фрекен Жюли, она становится в евангельской притче иконописно-спокойной, разговаривает с детьми почти шепотом, боясь разбудить и потревожить хрупкий мир, появляющийся прямо здесь, у нее под руками…

«ПоМост» охватил за неделю все возрастные зрительские группы, и многое было здесь предназначено детям. Я знаю теперь, что каждому трех-четырехлетнему ребенку нужно в качестве первого в жизни спектакля посмотреть «Просто игру» Дамира Салимзянова (театр «Парафраз», Глазов). История создания мира, звезд и живой природы, а потом разрушения этой прелести нелепыми человечками, которых лучше бы было не создавать (чтобы потом не пришлось их изгонять) — это короткая история с настоящими фокусами и чудесами. Паренек в белой шляпе достает из своего сердца огоньки и сажает их на небо, мановением руки достает из черного кабинета прекрасные цветы, лепит меньших братьев и поет с ними хором… После этого ребенок поймет, что театр — чудо. Не игра, не искусство, а чудо, и будет этого чуда ждать (в общем, напрасно).

Если, конечно, став чуть постарше, не пойдет с родителями для семейного просмотра на Пензенских кукол («Жили-были» Владимира Бирюкова). Театр настолько беден, что у него нет даже программок (хотя есть «Золотая маска», но так мне сказал сам Бирюков), так что я могла бы не называть двух актеров, которые выходят в виде рабочих сцены. Но я назову. Антон Некрасов и Андрей Каваев в прекрасном актерском дуэте, как бы волей случая (в театре всегда так: или декорации вовремя не поставят, или актеры опоздают, вот монтировщики и отдуваются…) разыгрывают остроумнейшую историю про Машу и медведя. Вот тут уже дитя понимает все и про игру, и про рождение у него на глазах художественного мира, в котором веселые нелепые куколки скроены из настоящей кожи.

Став еще старше, ребенок может приобщиться к вертепу и настоящим колядкам на спектакле Тобольского драмтеатра «Рождественская история» (режиссер Петр Васильев, художник Алевтина Торик). Или понять, что такое театральная поэзия на спектакле «Синий пес», поставленный по Тонино Гуэрре в театре-студии «Ключ» из Набережных Челнов: маленькие хрупкие куклы, невесомые бумажные фигурки-раскладушки, песок… Но не приведи ему, ребенку, Господь попасть на спектакль «Федора» Евпаторийского театрального центра «Золотой ключик». Для полной выразительности привожу фотографическое изображение аннотации в программке. Да-да, «Федорино горе» стало историей о депрессии, депрессивные тараканы (люди в черном) преследуют Федору (про тараканов и про неубранный в депрессии дом как не знать взрослому зрителю?), ее внутренний мир расколот на тараканов и посуду, и большому таракану даже удается на глазах у зала овладеть ею как женщиной… Но известно, что помогает от депрессии физический труд — и Федора, помывшая посуду (тут включается голос Корнея Ивановича, как-то затравленно читающего кое-какие строки из сказки), выходит замуж за самого большого белого… чайника. Комментировать не буду, я уже давно хочу изобрести театральный уголовный кодекс…

Ну, а взрослый новокуйбышевец был эстетически «распят» двумя несхожими Островскими: Магнитогорск играл знаменитую «Грозу» Льва Эренбурга, Саратов — «Бешеные деньги» Александра Кузина.

«Гроза», ставшая с годами глубже и трагичнее, произвела настоящий фурор. Настолько, что отдельные зрители написали донос властям (развратил бабушек-пенсионерок спектакль…), а другие отдельные простые зрители говорили: «Пока есть такой театр, наша страна не умрет» (цитирую дословно шеф-повара нашей гостиницы: пока я ела овсяную кашу перед отъездом, пожилая женщина в бордовом колпаке не могла наговориться о спектакле, который ее потряс).

Кузин в «Бешеных деньгах» впал в странную архаику. «Богато» декорированный и приодетый спектакль, предназначенный зрителю, удобно расположившемуся в бархатном кресле, не имеет никаких точек соприкосновения с нынешним миром. Это такие 1950-е в самом их начале, это «по образам», по ролям, громко и по очереди. Классический мертвый «приличный театр», в любые времена пользующийся зрительским успехом. В этом театре ложного академизма единственным живым лицом был Васильков (Александр Кузьмин) — добродушный увалень, взрослый в профиль и очень молодой анфас, эмоционально «коченеющий» к финалу. Весь в белом и неживой, он транслирует наивную историю о том, как на почве предательства любимой становятся олигархами. Странный такой сюжет… вся страна была бы уже единым олигархом…

Странно, что «Бешеные деньги» поставлены Кузиным, а не Монастырским лет 50 назад. Впрочем, это не катастрофа. Хотя без катастрофы на «ПоМосте» тоже не обошлось. Народная артистка республики Мордовия Зинаида Павлова под руководством заслуженного артиста Литовской ССР режиссера Вячеслава Гунина играла «Человеческий голос». Вся пошлость театра, весь его ужас сосредоточились на полтора часа в конвульсиях, предпринятых на планшете немолодой актрисой с иссиня-черными длинными волосами. Кажется, барахтаясь в красных шелковых драпировках, она воображала себя Анной Маньяни. Смотреть это было непереносимо. Заснуть после этого невозможно.

И досадно, что смотрели на это в том числе студенты, приглашенные на фестиваль: часть программы была посвящена провинциальной театральной школе, играли курсы из Екатеринбурга, Самары, Сызрани. Но это отдельный тяжелый разговор (на фестивале он был) и прерогатива уже следующего мероприятия — БТР в Ярославле.

А город остановившегося времени, Новокуйбышевск, на одну апрельскую неделю ПоМост наполнил театром разных времен. В его нейтральных пространствах драматургия их встречи явно удалась, Мост Получился.

Автор: Марина Дмитревская

Источник: http://ptj.spb.ru/blog/epoxivgorode/