Папин компас. «Грань» показала долгожданную премьеру «Старшего сына»

Издание «Город Н-ск.2000»

«…А потом туда, где ждут горы, реки и ели
– Я обязательно к ним приду с бутербродами в моем портфеле.
Днем буду смотреть на облака, а ночью на космос,
Я не потеряюсь – у меня есть папин компас…»

Слова этой символичной песенки вертятся в голове, не оставляют и на следующий день после премьеры «Старшего сына». Держит и сам спектакль, пронзительный, легкий и удивительно светлый. Осенью Денис Бокурадзе поставил вампиловскую пьесу в театре на Таганке – и вот в феврале она же, несколько видоизмененная (другие актерские работы, другой свет, новые мизансцены) появилась на подмостках театра-студии «Грань». Билеты, по традиции, раскуплены за несколько месяцев вперед.

«Старший сын», конечно, не мюзикл – но в спектакле звучит столько музыки, сколько ее не было в постановках золотомасочного коллектива никогда прежде. Музыка вплетена в канву повествования, она задает темп происходящему и помогает состояться характерам персонажей (ироничный гитарный проигрыш – и нимб правильности над головой жениха Нины (Василий Яров) начинает таять). Даже сам жанр заявлен в афише не иначе как камерный концерт для нескольких актеров.

Сарафанов оживляет старенький кларнет (чтобы научиться играть, Даниил Богомолов взял тридцать уроков у известного самарского музыканта Игоря Драбкина). Бусыгин не расстается с гитарой (Аркадий Ахметов специально ездил в столичную командировку поучиться у Василия Уриевского, автора звучащих в постановке песен). Васенька (шебутного подростка блестяще сыграл Кирилл Стерликов) «жарит» на маленьком аккордеончике. Мелодичный саундтрек, созданный композитором, а теперь уже и актером театра «Грань», Арсением Плаксиным, – обрамляет происходящее как рама обрамляет картину. Даже тихая поступь «всеобщей берегини» Нины (Юлия Бокурадзе) и подчеркнуто вульгарный смех Наташи (Любовь Тювилина) вплетаются самостоятельными мелодиями в общее многоголосие. И в камерном зале, где по определению вранье тут же может быть обнаружено и раскрыто, кажется, вовсе не слышно фальшивых нот.

Эта парадигма – истинное, настоящее, подлинное, живое – категорически значима для режиссера и его команды. То, насколько аутентичны актеры на сцене, не менее важно, чем обстоятельства, в которых они существуют. Работая над сценографией вместе с художником по костюмам Еленой Соловьевой, худрук вновь остановил свой выбор на натуральных материалах. Если в «Корабле дураков» для костюмов и декораций был использован декоративный холст, в «Короле Лире» – жесткий металл и суровая шерсть, то «Старший сын» – это торжество податливого дерева и мягкого льна. Евгений Ганзбург усиливает эту мягкость теплым световым оформлением сцены.

Вампилов написал свою пьесу ровно полвека назад. Бокурадзе отдает должное первоисточнику, облачая актеров в костюмы условно советской эпохи (мешковатые и порядком измятые) и насыщая пространство символами той поры (в поисках уже архаических ботинок, наручных часов, черно-белых фотоснимков театру помогали жители Новокуйбышевска). Но оставаясь верным себе, режиссер каким-то известным ему одному способом в очередной раз создает символическую реальность, существующую как бы вне всякого времени и пространства. Не оттого ли сценография скупа на бытовые подробности? Стены между комнатами – подразумеваемые, двери – несуществующие, вместо тяжеловесных шкафов – легкие фанерные чемоданы, вместо домашних тапочек – шерстяные носки… В условной реальности не условны лишь чувства.

На наших глазах рождается космос семейных отношений, в котором каждый персонаж ищет единственно верный для него способ «сбыться» и стать счастливым. Герои пьесы, обычные, в чем-то заурядные люди, находятся в тисках не самых благополучных земных обстоятельств – но оказываются способны «смотреть в небо», любить и верить, надеяться и прощать. Здесь любовь оказывается превыше справедливого возмездия, а мечта – в конце концов – превыше расчета.

Таков, прежде всего, Андрей Григорьевич Сарафанов (мужчина «за 50») в исполнении 27-летнего Даниила Богомолова. Всклокоченные волосы, очки (дужки придерживает бельевая веревка), особая – порывистая – манера движений. Чудаковатый автор несостоявшейся оратории под названием «Все люди – братья» верит каждому слову самозванца Бусыгина. Богомолов-Сарафанов настолько добр по отношению к людям, что умудряется удержать баланс и не рухнуть во внутреннюю бездну, когда узнает об обмане: только что обретенный старший ребенок – всего лишь миф. Музыканту, не самому успешному в жизни, но верному «идеалам юности», хватает внутреннего ресурса любви и всепрощения принять Бусыгина как в библейской истории отец принимает блудного сына. Тонкая грань между милосердием и безумием: чужой становится самым родным в общечеловеческом, а то и христианском смысле слова.

Главную роль в спектакле режиссер доверил Аркадию Ахметову, пришедшему в труппу всего-то полгода назад. Совсем не симпатичный поначалу студент Бусыгин-Ахметов уверен, что «человека нужно запугать или разжалобить – только тогда тебе поверят и посочувствуют». Встреча с Андреем Григорьевичем, Ниной и Васенькой очеловечивает его и смягчает. Тонкие лиричные ноты, которые Аркадий добавляет в образ, подкупают и зрителя, и Нину. Она тоже «тает», смягчается, превращаясь из обо-всех-заботливой, складывающей геометрически точно свои и чужие одежды и мечтающей о муже лишь как о функции, в живую, нежную – и намного более счастливую.

Ахметов – настоящая находка для авторского театра Бокурадзе. Особого внимания заслуживает его дуэт с Сергеем Поздняковым (Сильвой), традиционно несравненным в роли соблазнителя. Интересно, что режиссер «забирает» гитару у Сильвы (в вампиловской пьесе и одноименном фильме на инструменте играет именно он) и отдает ее в полное расположение Бусыгина. И тот – исполняет гитарные партии скорее проникновенно, чем лихо. Сарафановский талант любить и прощать, возможно, и есть тот самый «папин компас», о котором поет главный герой, и который позволяет ему, безотцовщине, сориентироваться и уже не потеряться в такой непредсказуемой и зачастую жестокой жизни.

Для новокуйбышевского театра семейная проблематика нетипична. Впервые она прозвучала в предыдущем спектакле, выпущенном «Гранью», – «Короле Лире». Впрочем, там отношения родных по крови людей разваливаются. В «Старшем сыне», напротив, происходит объединение родных по духу. Тема любви, взаимоотношений между взрослыми людьми, отношения «отцов и детей» сегодня, как во все времена, очень актуальна, объяснял Бокурадзе выбор художественного материала. И разве с ним поспоришь?

Наша справка

Второй раз в истории театра спектакль играется двумя составами. В роли Нины на сцену выходит Екатерина Кажаева, в роли Натальи Макарской – Алина Опарина, Арсений Плаксин играет Сильву.

Автор: Анна Кузьминых
Источник: https://vk.com/theatre.gran?w=wall-42218163_3547