Новости

Мнения: Есть ли в Самаре современный театр?

“Большая деревня”

В новогодние каникулы галерея «Виктория» приютила спектакль-вечеринку DJ Nikissa питерского режиссера Никиты Славича. В постановке вообще не было актеров: зрителям представили только экран караоке-хитами из попсы нулевых, а сам режиссер в это время постил текст пьесы в телеграм-чат. Просвещенная молодежь задыхалась от свежести в сторис, а Сергей Баландин заявил, что «другие самарские спектакли — такая серость». «Большая деревня» задалась вопросом, почему наш город может прикоснуться к совриску только посредством импорта из столицы, есть ли современный театр в Самаре, а главное — что это вообще такое.

Никита Славич
Режиссер променад-спектакля «Прислоняться»
и спектакля-вечеринки DJ Nikissa

Под современным театром сегодня обычно подразумевают все эксперименты над формой, а не содержанием. Спектакли по новым пьесам, документальным материалам, вербатимам и театр художника являются современным театром, но язык не поворачивается назвать его актуальным. Наверное, Гротовский (классик XX века, проводивший эксперименты с рассадкой и вовлечением зрителей в постановки, — прим.ред.), Rimini Protokoll, Punchdrunk (театральные компании, проводящие променад-спектакли на локациях по всему миру, — прим.ред.) уже испробовали все возможные формы иммерсивности. Как любой нарративный театр может соревноваться с «Нетфликсом»?

Эксперименты с театральными формами продолжаются в сторону междисциплинарности и хеппенингов, разомкнутости структуры спектаклей и горизонтальности в сотворчестве, демократичности соучастия. Как пример возьмем DJ Nikissa, проводящийся в двух плоскостях — реальности и в пространстве телеграм-чата, где зритель сам решает, за чем ему наблюдать. Или «Тождество Эйлера» — спектакль, содержащийся на экранах 12 ноутбуков и в наушниках. Все больше в театр проникает акционизм: тут стоит погуглить художницу Катрин Ненашеву с «Грузом 300» и Алексея Ершова — участника объединения «Театр. На вынос» с его политическими акциями, которые он называет спектаклями.

Незанятым из-за неразвитости технологий и бедности все еще остается диджитал-театр, особенно в России. Это не только про использование экранов, проекций, видео- и саунд-меппинга, VR/AR и других мультимедиа, а в первую очередь про неразрывность онлайн и оффлайн частей повседневности. К примеру, есть спектакль «Лесосибирск Лойс», где перед залом висит экран со страницей вконтакте. Сюжет пьесы — роман молодого учителя с ученицей, мы видим только переписку и слушаем голосовые сообщения. Главный прикол — это реально происходит онлайн, а не записано на видео. Зритель может найти страницы персонажей вконтакте и написать им — и это тоже увидит весь зал. Большой ажиотаж вызвал проект Asmodeus — эксперимент Максима Диденко, где зрители могут через переписку управлять действиями актеров.

Мне сложно судить, что происходит в Самаре, так как в родном городе я бываю редко, и только по праздникам получается выгуливать родственников и их наряды, стоя в очереди в буфет театра оперы и балета. А если серьезно, то я в курсе, что привозили спектакль «Рейв № 228», и очень этому рад. Но еще больше я рад, что в Самаре смог появиться свой аутентичный локальный и согласованный проект — невидимый спектакль-променад «Прислоняться» в метрополитене — и тем самым наша команда легитимизировала в городе сайт-специфический и, наверное, актуальный театр. Большое внимание СМИ и количество зрителей говорят о том, что здесь есть адекватная аудитория, поэтому меня переполняет гордость за родной край. Мы дали возможность пережить реальный опыт тем, кто только читал о европейском театре и смотрел видеозаписи.

После нас началась череда подобных городских променад-спектаклей по всей России: «Место: Смоленск», к примеру, или «Волшебная страна» ростовского «Театра 18+». А вы знаете что случилось, когда мы привезли в Самару спектакль-вечеринку DJ Nikissa? Пришло в три раза больше зрителей, чем мог в себе держать спектакль, и показ чуть не развалился. Мы просто не справились с потоком на входе. Так что театр нужно делать, как чувствуешь, а не врать самому себе, что делаешь «современочку».

Театр нужно делать, как чувствуешь, а не врать самому себе, что делаешь «современочку»

Ксения Аитова
Театральный критик, эксперт театральной премии «Золотая Маска»

В строгом терминологическом смысле описать современный театр невозможно. Ну не будем же мы сейчас всерьез классифицировать спектакли на классические и современные? То есть в широком смысле «современный театр» — это все, что ставится в театре сегодня. В узком можно брать какие-то частности, например, поговорить про категорию постдраматического у Ханса-Тиса Лемана — но это тоже не даст нам четких критериев выделения современного театра из несовременного. Договоримся, что каждый может сам для себя решить, что для него актуально, а что нафталин.

О чем можно рассуждать всерьез и небессмысленно, так это о тенденциях в развитии театрального искусства. Но ведь они могут обнаруживаться и у тех, кого принято считать традиционалистами. И тенденций сегодня очень много: стирание границ между театром и другими видами искусства, интерактивность, документальная основа и участие в спектаклях непрофессионалов, театр художника, театр хореографа, театр без актеров, подготовка спектакля командой, которая не делится на режиссера-художника-композитора, сайт-специфик и так далее.

Если говорить о самарской сцене, то, например, в постановках Миши Лебедева в театре драмы важны визуальная и пластическая составляющие, «Прислоняться» Никиты Славича — спектакль в жанре сайт-специфик с документальной составляющей. Есть коллективы, интересно работающие с современным танцем.

При этом Самара сейчас, к сожалению, не тот город, по которому можно судить о развитии современного театра, до нас многое доходит медленнее, чем до других регионов. Знают в основном про «СамАрт» и «Грань», плюс есть люди, известные в своей профессиональной среде — например, хореографы. Театральные центры в российской провинции сегодня те же, что и раньше: очень живой Новосибирск, много интересного в Екатеринбурге и Казани.

Я не согласна с мнением, что в Самаре инертный зритель — у нас достаточно зрителей и на радикальные эксперименты. Другой вопрос, что в ряде случаев это не театральная аудитория, и ей не очень интересно то, что идет сегодня на самарской сцене.

Представление консерваторов о современных спектаклях как о провокациях, с моей точки зрения, — стереотип. Театру не обязательно быть радикальным, чтобы считаться современным. А можно вообще быть до радикального традиционным, можно стилизовать традицию. И есть еще, в конце концов, категория таланта, и если это талантливо сделано, кто будет спрашивать, насколько это новое слово?

Театру не обязательно быть радикальным, чтобы считаться современным

Игорь Катасонов
Режиссер «Уместного театра»

Я не чувствую в себе права говорить, что «Уместные» делают что-то дико неформатное и радикальное. У нас нет возможности создавать что-либо высокотехнологичное, и мы не говорим, что нужно непременно нарочито «осовременивать» любой материал, но все же ищем способ коммуникации, адекватный сегодняшнему дню. В интервью я обычно говорю, что на самарской сцене много персонажей из других эпох с искусственными интонациями: к ним невозможно эмоционально подключиться, я не понимаю их мотиваций, поэтому в какой-то момент я просто перестал ходить в большие самарские театры. Недавно решил все-таки перепроверить ощущения, пришел на громкую премьеру — и я снова вижу, как отличные артисты с бровями ходуном играют по стереотипам о театральности вообще.

Когда я ищу материал для постановки, хочется идти нехожеными тропами, делать что-то новое для себя и артистов. Нужно быть современным внутри себя: если ты художник, невозможно остаться в единожды найденном удачном способе работы.

Еще хочется, чтобы в Самаре театр играл разными красками. Можно понять большие театры, которые не идут на эксперименты: у них зал на сотни мест, им выделяют бюджетные деньги, и, конечно, им нужно отбиваться. Совершать резкие действия, отходя от привычных зрительских вкусов, — колоссальный риск, и я, с одной стороны, понимаю такую позицию, но с другой, не вижу, в чем интерес у театра, его худрука, артистов, идущих на поводу у привычного. Это какой-то обоюдный паразитизм, который вызывает ощущение безнадеги и беспросветицы. Независимые театры могут себе позволить поиски, просто потому что нам нечего терять.

Кроме того, в нашем городе есть такая история: непременно надо, чтобы пришел дядя от какой-нибудь премии и сказал, что вот этот спектакль хороший, тогда зритель тебе доверится. Либо для экспериментов нужно завоевать авторитет — например, в драматическом театре сейчас готовится премьера современной драмы «Семью восемь» от Миши Лебедева, который, как мне кажется, после своих спектаклей вызывает у публики доверие.

Я был на спектакле DJ Nikissa, и у меня случился опыт переживания — это совсем не то же самое, как если бы я просто сидел дома и слушал песни девяностых или пошел в настоящее караоке. В телеграм закидывали какие-то тексты, и они провоцировали тоже в него включиться — например, некий Павел Борисыч вспоминал, когда впервые услышал песню Аллегровой. И я невольно начал думать: «А что происходило со мной, когда я сам услышал ее впервые?» И я полтора часа просто жил своей жизнью, вспоминая фрагменты и яркие события, о чем-то жалея. У меня не было ощущения, что я провел время бессмысленно.

На территории поиска я часто думаю, а нужно ли это Самаре. Есть ощущение, что зритель законсервирован в существующей модели театра — и нам, ребятам, которые не работают в больших театрах и пытаются что-то искать, кажется, что ему не хватает разговора на сегодняшнем языке. Но по большому счету массовый зритель вполне себе удовлетворен.

В театре «Город» у меня идет «Снежная Королева», в которой я сознательно уходил от красочных декораций и сказочных интонаций у актеров. И поначалу от зала исходит запрос «А где у королевы корона, где картонная карета, где километры ткани?», но потом наша версия кого-то убеждает. Думаю, местные зрители зачастую просто не догадываются, каким разнообразным может быть театр, и нужно расширять их кругозор. Но то, что есть сейчас, за редким исключением, не слишком отличается одно от другого и не уходит от штампов того, что есть театр в обывательском понимании. Самарской сцене нужна широкая палитра, чтобы у зрителя просто был выбор.

Независимые театры могут себе позволить поиски, просто потому что нам нечего терять

Денис Бокурадзе
Художественный руководитель театра-студии «Грань»

Очень трудный вопрос, что скрывается за понятием «современный театр» сегодня. Оно не предполагает обязательного присутствия на сцене высоких технологий, все зависит только от замысла режиссера: надо — значит, надо, нет — значит, нет. По материалу — тоже никаких ограничений: все зависит только от его актуальности, от его попадания в сегодняшний день, от видения режиссера.

Я не считаю, что современный театр и театр вообще — это определенная форма. Есть тысячи вариантов и разновидностей театра, и все они развиваются, модифицируются и имеют место. Меня не волнуют тренды, я просто делаю, как чувствую душой. Да, может, и существуют какие-то модные тенденции, но это же вкусовщина: сегодня есть, а завтра нет. И пускай — главное, чтобы это попадало в человека и чтобы отвечало потребностям в вечных темах — любви, добра, зла. Формы — это вопрос стилистики, вкуса и направления. Можно несовременными методами поставить потрясающий спектакль, а можно с помощью сегодняшних технологий сделать абсолютно непотребную и скучную работу. Не в технике дело: главное — не как, а что и о чем ты делаешь. Это и есть современный театр.

Нельзя раз в год прийти в театр, 
а потом 364 дня говорить: «Я этого не понимаю, это не мое»

Алексей Елхимов
Актер и режиссер театра «Самарт»

Что мы понимаем под общим определением «современный театр»? Молодую режиссуру? Экспериментальные постановки? Может быть, театр, который притягивает молодежь, увлекает актуальными темами и героями? Или это театр в самом широком смысле слова — живой, существующий параллельно с театром консервативным, в котором от изначальной сути осталась только общая форма? По мне, так последнее ближе.

Мне кажется, что «современность» кроется в актуальности разрабатываемых тем, в том, как точно и глубоко они будут раскрыты. Суть драматического театра — в исследовании «жизни человеческого духа», по-моему, так останется всегда, за этим магическим «зеркалом» мы и приходим в театр. Меняется язык, средства выразительности, способ существования, монтажность, но законы композиции никто не отменял. Поэтому искусственный интеллект и гаджеты могут присутствовать в спектакле любой формы в качестве приметы времени, но не факт, что это сделает его современным. Весь спектр жанров, приемов, технологий — это лишь инструментарий для внятного разговора постановщиков со зрителем.

На мой взгляд, зрителю не нужно задумываться — современный перед ним театр или нет. Пусть в этом разбираются критики, а он пусть ходит, смотрит разные спектакли у разных режиссеров и выбирает для себя то, что соответствует его стилю, образованию, культуре, уровню восприятия. Нельзя раз в год прийти в театр, а потом 364 дня говорить: «Я этого не понимаю, это не мое». Нам надо изучать зрителя, а зрителю нас. Так стереотипы будут разрушаться.

Я считаю правильным, когда драматург становится частью постановочной команды. Не режиссер берет текст (современный или не очень), актеры его разыгрывают в отдельно придуманных декорациях, а так: и драматург, и режиссер, и художник, и актеры создают пространство, текст, фактуру спектакля — здесь и сейчас. Даже если текст хрестоматийный, его осмысление во время постановки сегодня требует участия драматурга в самом репетиционном процессе.

И в Европе, и в России основной тенденцией по-прежнему является авторский театр, во главе которого стоит мощная личность — режиссер, способный вести за собой, увлекающий как постановочную группу, так и зрителя. Сегодня много театральных направлений и стилей, но кое-что не меняется с прошлого века: современного театра не будет без личностного высказывания. Вы можете соглашаться или нет, вас может раздражать спектакль, но вы должны быть в диалоге с авторами — без этого постановка становится бессмысленной иллюстрацией текста.

Самара — город с крепкими театральными традициями. Мы избалованы мастерами, которые ставили и играли спектакли до нас. Они очень высоко подняли планку. Петр Монастырский в свое время сделал Куйбышевскую драму известной даже за пределами страны. Затем случился расцвет «СамАрта», где ставят Адольф Шапиро, Анатолий Праудин, Александр Кузин.

Сегодня в Самаре работают молодые режиссеры с крепкой школой: Артем Устинов, Миша Лебедев. Недавно прошел фестиваль современной драматургии «Левановка», и это было очень живо. «СамАрт» регулярно проводит лаборатории молодой режиссуры, приглашая выпускников ведущих театральных вузов, и сотрудничает с уже заявившими о себе режиссерами: Полиной Стружковой, Женей Беркович, Екатериной Гороховской. В театре действует экспериментальная площадка, и многие спектакли уже вошли в репертуар: в прошлом году, например, мы выпустили «Одиссея». В галерее «Виктория» проходят интересные показы, перформансы. Так что в Самаре жизнь идет в своем ритме, и здесь можно увидеть вовсе не худшие образцы современного театра.

Автор: Аркадий Кувалдин

Источник: https://bigvill.ru/city/88073-mneniya-est-li-v-samare-sovremennyj-teatr/

0 comments on “Мнения: Есть ли в Самаре современный театр?

Comments are closed.