«Чего душа желала, то Бог и дал», часть II

Вопросы задавала Светлана ВНУКОВА *

Окончание. Начало – в предыдущем номере

А ведь вы тоже пишете. В альбоме вашем обнаружила. Эскизы кукол, костюмов, фотографии из спектаклей, черновые наброски и… стихи. Листала и думала: надо бы обязательно спросить, как рождается образ. И вдруг читаю: «Я помню сон // на мокрых плитах // цветная россыпь конфетти и маски тускло-золотые вставали на моем пути». Прям как у Менделеева, да? Во сне пришло?

– Да нет. В Венеции мы с дочкой были, а Венеция – сама по себе сон. С этим многие сталкиваются, я про «осенило во сне». Куросава целый фильм на своих снах сделал. Так и назвал – «Сны Акиры Куросавы». Восемь снов – восемь новелл, каждая начинается словами: «Я видел такой сон…»
В одной из них Куросава попадает в картину ван Гога и встречается там с самим автором. Кстати, раз уж речь зашла о кино. Вам чья эстетика ближе?
Дзеффирелли, Пазолини, где фактура ощутимая. Смотришь и будто трогаешь. Конечно, Феллини, Антониони. Это уже немного другое, но той же породы – чувственной. Но Дзеффирелли вне конкуренции. Для меня.

А из театральных художников? «Мир искусства»?

– Ну да. Бакст – мое, и, наверное, это заметно. Бенуа, Рерих… Вообще все художники «Мира искусства» мне близки, и близко всё, что они делали и на что влияли, а влияли они буквально на всё, и влияние это было очень сильным. Та же мода. Возьмите Поля Пуаре.
Дульщиковой, мне кажется, тоже это близко. Она восприимчивый человек, и у нее хватало культуры. Чего многим режиссерам не хватает.
Куклы в драматическом действии – вот тоже находка. И этот ход довольно часто используется. У нас с «Красной Шапочки» началось. Премьеру готовили к Новому году. Эльвира говорит: «Хочу что-то рождественское», и возник этот маленький «вертепчик». Лена Покопенко, тогда еще совсем молодая актриса, работала с этим театриком. А кто-то из детей стоял рядом и трогательным голоском читал из Священного писания историю Рождества. Театр у Дульщиковой не был профессиональным. Она из обычных людей делала актеров. Какие-то работяги, симпатичные девушки… Людей она притягивала, как магнит. Из молодых лепила то, что ей было нужно, а те, кто постарше, буквально прикипали к ней.

Сколько вы в Москве? Лет тридцать? Прижились?

– Какая я москвичка! Сижу в своей деревне Выхино. Рядом с домом – работа, детская школа искусств имени Балакирева. В город выйдешь: у-у-у Москва-то какая красивая. Прямо столица. Но и Самара – хороший городок, если в порядок привести. В каждом месте есть свое обаяние, и в Самаре оно есть. И было. Я ведь и жила в том же районе, где работала. В гостинице «Театральной». Потом квартиру дали, тоже недалеко.  Сейчас там полиция. А была гостиница для работников искусств. Квартиры были в большом дефиците, и люди там годами жили. Осипенко, магазин «Мелодия», библиотека, площадь Куйбышева, Дом актера – мой самарский мирок. Небольшой, но очень симпатичный. Поначалу после Питера мне здесь не хватало вот этой изящной питерской старины. Потом открыла модерн и очень полюбила по старой Самаре бродить.

О Самаре стихов нет?

– Нет. Я вообще очень редко пишу. В альбоме есть стих, посвященный «Бумажному Пьеро». В 2003-м ставили по прозе и стихам Хименеса.
«Спектакль, полный любви и грусти», – как написала одна из поклонниц Дульщиковой.
Вот и у меня после премьеры выплеснулось. Сейчас даже и не знаю, что должно произойти, чтобы я вдохновилась.

А если говорить о пристрастиях? Ахматова? Цветаева?

– Цветаеву не то что не люблю – не зачитываюсь, скажем так. Хотя ценю, и мне нравится, что в ней есть некоторая театральность. Но Ахматова ближе.

Пастернак?

– Не выношу. И Бродского не люблю.

Пока всё по Орлицкому. Я ведь не так давно «пытала» Юрия Борисовича 5 и на предмет поэтических пристрастий в том числе.

– Я люблю восточную поэзию. Рубаи. Японскую сейчас меньше. Хотя в свое время даже и писала в стиле хокку. Но уж слишком это соблазнительно. Кажется, что легко, на самом деле это такой ребус! Мы же не владеем японским, чтобы читать в оригинале. Мы можем, конечно, оценить прелесть образа, особенно если стихотворение иллюстрируется. А всей глубины, всей смысловой игры оценить не в состоянии.

Дочка пишет стихи?

– Аня – испанистка, занимается современной испанской поэзией, переводы делает, но и сама пишет стихи, публикуется в сборниках.

Меня, кстати, знаете, что удивило? Вас нет в сетях.

– А что мне там делать? Не люблю болтовни. А чем там еще заниматься? Публиковать снимки того, что ты съел сегодня на завтрак или вчера на ужин? Я и телевизор редко смотрю. За исключением канала «Культура».

 

И самое сильное впечатление? Из недавних.

– София Губайдулина. Мне близка ее музыка, но это интервью для меня просто стало откровением. И не потому, что ей 90, а она продолжает работать, пишет музыку, репетирует с оркестром. Откровением стало то, как она мыслит. Насколько мудро, небанально. И какими вопросами задается! «Вы никогда, – спрашивает ведущую, – не задумывались над тем, что такое Древо познания и почему Господь, создав это древо, все-таки изгнал Адама из рая? За что?» И знаете, как сама отвечает на этот вопрос? «Самый большой недостаток у человека – его высокомерие. За высокомерие он и был изгнан из рая. За то, что возомнил себя равным Богу и решил, что ему всё позволено». А позволено-то далеко не всё. Познание для человека имеет границу, которую нельзя нарушать, а человек нарушает. Из-за вот этого своего высокомерия.
Человек, говорит Губайдулина, животное мыслящее, но недостаточно мыслящее для того, чтобы понять смысл своего собственного существования и во всей полноте оценить последствия своих действий. Это может сделать лишь интуиция, способность проникать в суть вещей, минуя рацио, основываясь на таких тонких вещах, как эмпатия, воображение, опыт. Опыт не как научный эксперимент, а как то, что тобой выстрадано. Лично тобой. На чем-то очень человеческом, как говорил Ницше. А мы это утрачиваем, потому что высокомерно полагаемся исключительно на интеллект.
С одной стороны, интеллектуальный прогресс, прогресс науки, технологического. А с другой – опасность окончательно утратить человеческое в человеке. Вот здесь, считает композитор, главный узел современного мира. И она очень сочувствует молодым, которые вступают на путь искусства сегодня. Говорит, что перед ними главным образом и стоит задача: помочь человеку в ситуации цивилизационного перенапряжения не утратить окончательно человечности. А это сложнейшая из задач.

1 Надежда Лысова – искусствовед, кандидат философских наук, профессор кафедры культурологии, этнокультуры и театрального искусства Мордовского государственного университета.
2 Роман Борисович Ренц (15.05.1922 – 6.05.1995) – режиссер и актер театра кукол, педагог, народный артист РСФСР. С 1971 по 1988 – главный режиссер Куйбышевского театра кукол. Основатель (1973) Тольяттинского театра кукол.
3 Владимир Иванович Куприн (25.06.1948, Куйбышев – 6.10.2013, Волгоград) – режиссер театра кукол. В 1989–1999 гг. – главный режиссер Самарского театра кукол.
4 Дмитрий Иосифович Павлов (20.10.1949, Куйбышев – 6.04.2007, Самара) – заслуженный артист РСФСР. Актер Куйбышевского (Самарского) театра кукол (1969–2007).
5 Юрий Орлицкий. Среда обитания // Свежая газета. Культура (Самара). – 2021. – № 22–24.

* Член Союза журналистов России, «Золотое перо губернии»

Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 17 февраля 2022 года, № 4 (225)